Империя хирургов - Страница 61

Китайцы в борьбе с недугом ограничились изобретением неудобных грыжевых поясов и с типичной, вписанной в национальных характер покорностью судьбе оставляли тяжело больных умирать. В дошедших до нас трудах Цельса впервые раскрываются представления врачей о природе и причинах возникновения грыжи. Там же содержатся точные сведения о возможностях хирургии тех дней. Цельс заблуждался, утверждая, что речь идет о разрыве брюшины, через который кишка «выпадает наружу» и упирается в кожу живота. Он сообщает о различных методах лечения, применявшихся древнеримскими врачами и хирургами: горячие ванны, попытки руками втолкнуть грыжу назад, тугие железные бандажи и даже надавливание грубой деревянной доской в течение нескольких месяцев. Последним из приведенных способов врачи добивались искусственных воспалений и нагноений в области паха, надеясь таким образом спровоцировать образование на этом месте рубцов, которые вполне могли бы увеличить упругость брюшной стенки. Эти надежды были тщетны, но идея искусственного шрамообразования преследовала врачей еще несколько столетий. В случаях крайней нужды и римские врачи обращались к помощи скальпеля. Если верить Цельсу, они рассекали брюшную стенку в месте нахождения грыжи и освобождали грыжевой мешок. Затем они надавливали на выступающую кишечную петлю, тем самым возвращая ее в брюшную полость, туго перевязывали вытянутую перитональную оболочку, оставляя снаружи пустой мешок, зашивали ее и ждали заживления раны. По-видимому, тогда была сделана прогрессивная попытка изолировать семенные протоки, т. е. не просто перевязать и рассечь их, а сохранить «мужественность». Но Цельс умалчивает о числе скончавшихся в результате болевого шока или воспаления брюшины.

В течение почти шестиста лет медицинские источники молчали о паховой грыже. В седьмом веке упоминания о ней встречаются у Павла Эгинского, знаменитого грека. Для медицины он памятен тем, что впервые за многие годы вернулся к проблеме лечения паховой грыжи. Однако это была крайне печальная слава: тысячу лет назад лечение паховой грыжи было неотделимо от жестокости, которая, как ни парадоксально, определяет его и сегодня. Павел Эгинский рассекал пах над грыжевым мешком, извлекал на поверхность семенные протоки, отрезал их вместе с яичками, вдавливал кишечную петлю назад, перевязывал мешок и обрезал его. Затем он набивал рану перевязочным материалом и посыпал перцем, чтобы добиться обильного образования рубцовой ткани. Но и это еще не все: он также сообщает о других методах, которые в наши дни кажутся непостижимыми. Если удавалось вытолкнуть кишку из грыжевого мешка, не делая разреза, вся брюшная область «прижигалась» раскаленным железом, иногда вплоть до тазовых костей с целью получить глубокие шрамы, способные удерживать внутренности в будущем. Однако же Павел Эгинский нигде не оговорился о достигнутых результатах.

Его пример определил сущность лечения паховой грыжи. Или того, что так называли. Амбруаз Паре (1510–1590) также видел причину образования грыжи в разрыве брюшины. Он также почти целый век прижигал, травил и резал внутренности своих несчастных жертв, а затем зашивал паховую область. От испанских хирургов он перенял метод «золотого шва», когда в основании грыжевого мешка делался небольшой надрез, и золотая проволока протягивалась между ним и семенным канальцем. Затем концы проволоки соединяли в надежде предотвратить возможный выход внутренностей в мешок. В действительности же это мешало кровоснабжению семенного канальца и приводило многочисленных пациентов к бесплодию, не защищая при этом от рецидивов грыжи. В итоге Паре вернулся к применению бандажа. Его отчаяние передалось всем врачам, занимающимся лечением грыж и умеющим анализировать факты. Грыжевый пояс стал лучшим и единственным лекарством, которое они могли прописать. На смену настоящим хирургам пришли народные – врачеватели грыж и шарлатаны. Беззастенчиво и безжалостно они обрушились на покинутых растерянными врачами больных. Пьер Франко, хирург, родившийся в 1500 году в Тюррье и обязанный своим образованием только лишь бродячим докторам, промышлявшим камнесечением, – исключение из правил. Он, позже научивший своей методе бернских хирургов, был первым и единственным человеком, отважившимся оперировать ущемленную грыжу, хотя этот случай считался безысходным. Вслепую, введенным под кожу в месте выхода грыжи щупом с закрепленным на нем ножом он расширял сухожильное кольцо, которое и было причиной ущемления грыжевого мешка и его содержимого. Если первый разрез был точным, то удавалось, как правило, и возвращение ущемленной кишечной петли в брюшную полость. И эта операция, разумеется, не гарантировала выздоровления. Насколько часто за таким вмешательством следовало по крайней мере заживление операционной раны, также остается загадкой. Франко также решился на большее. В случаях ущемления грыжи, когда делать операцию было слишком поздно, например когда уже развился некроз ущемленной кишки, он вырезал омертвевшую часть кишки, верхнюю – вшивал в брюшную стенку, нижняя же постепенно отмирала.

В технике он опередил свое время – но только в технике – поскольку болевой шок, инфекции, воспаление брюшины и септическая лихорадка убивали его пациентов во время или после операции. И все же он был одним из последних врачей, у которых была совесть. После него установилось засилье тех, кто вершил кровавую расправу прямо на ярмарках. К ним устремлялись толпы больных. Импровизированной штаб-квартирой шарлатанов стала Швейцария, где за счет популярности атлетических упражнений количество мучающихся грыжей выросло настолько, что даже в самой захолустной деревеньке могло быть полдесятка больных. Остальные врачеватели грыжи приходили из итальянской Норции, где это «искусство» передавалось из поколения в поколение внутри определенного рода, как и искусство «камнесечения» или ринопластики. Все они применяли зверскую процедуру, освоенную еще Павлом Эгинским, лишающую мужчин достоинства. Еще до того, как «излеченные от грыжи» могли понять, что с ними в действительности произошло, «врачи» исчезали. Не щадили они даже недужных маленьких детей.